ЕВГЕНИЙ МОГИЛЕВСКИЙ

Родился в Харькове, жил в Ленинграде, Португалии, Франции.

В Астралии уже скоро 20 лет.

Пишу стихи с детства. Иногда получается.

Джордж Георгиос

Меня зовут Джордж Георгиос                                              

Для старых друзей. У меня                                                   

Умерла жена, остались два сына                                         

И дочь. Трое внуков. Мне девяносто два.                          

Родился в Пирее и вырос в Салониках                              

Детали – кому важны ?                                                           

Наверное, разве настырным историкам                           

Навроде моей жены.                                                                

Она обожала пытать и допрашивать                                   

За каждую шалость мою.                                                         

Теперь ее нету. Но самое важное                                          

Я сам про себя повторю.                                                          

Меня зовут Джордж...

Я шел по дорогам Европы и Азии                                          

Берегся я бомб и пуль                                                                

И слыхом не слыхивал об эвтаназии                                    

Пока не сразил инсульт.                                                           

Тяжелое слово и неразрешенное

Закон за меня решит

А я вот лежу и девица ученая

Подушку мне ворошит.

Отвечу ''да'' – не солгу.

Больно ? – спрашивает. Ну конечно,

Казенным уходом поросла уж плешь мне,

А ответить я не могу.

Уколют морфин, и боль успокоится

Я просто лежу в бреду

Но пусть боль уйдет, нo что мне нe колется,  

Сам я никак не уйду.

Приходят, уходят и внуки и дети и

Дети друзей, но бег

Секунд не ускорить им, и не ответить им

Я лишь повторю себе.

Меня зовут Джордж Георгиос

Для старых друзей. Я был

Мужем, отцом, в Солонилах рос...

Больше не помню. Забыл.

Осколки

Мы осколки великой эпохи

В нас почти содержимого нет

И последние капли и крохи

Утекут через несколько лет.

Самолеты взмахнули крылами

Гомон аэропорта затих

Под чужими хрустя сапогами

Мы все чаще грустим о своих.

Пляшет солнечный зайчик на гранях

Мы блестим среди мусорных куч

Наш язык, на глазах увядая

И при смерти велик и могуч.

Наши дети во многом чужие

Наши внуки – почти что во всем

И все то, чего мы их лишили,

Мы в могилу с собой унесем.

Но при этом, друзья, не грустите,

Ведь состав и структура стекла

Не берет ни какой растворитель,

Как его ни мети по углам.

Пусть великой эпохи осколки

Мелкой пылью века раздробят,

От пылинок, сияюще колких

У потомков сердца защемят. 

Песня аборигена

Прощенья не прошу

Не гнусь ни перед кем

А просто, чтобы Вы не позабыли,

Я песню напишу

На Вашем языке

Про мой язык, который Вы убили.

Спою я в микрофон,

Что Вы изобрели

Я с ним еще не ловок, извините,

Про древний, долгий сон

Моей родной земли,

Которую Вы мне не отдадите.

Да я и не прошу.

Освоившись, увы,

В цивилизации из пластика и стали

Что Вам весь этот шум ?

А я почти как Вы,

Но я спою, чтоб разницу Вы знали.

Сны

Листья падают, листья падают, осень.

Дни короче и темны ночи и холодны.

Предрассветной тоской полны вечера и дни,

Но улыбку весны сохраняют сны.

Сны – бессильная тень несбывшейся смерти

Сны – покойная гавань для тех, кто ослаб

Сон поманит калейдоскопом радужных теплых звезд,

Но беспощадный осенний день их выжжет дотла.

Были лица ли, небылицы ли видел ?

Жаль видение, дуновением осени унесено.

Бродит во сне одинокое наше второе я

Я бы дружил со своим, но не помню слов.

Забывается, размывается детство

Память старится и теряются вкус, и запах, и боль

Первая замляника и первой любви волшебство,

Но может быть где то во сне мы остались собой ?