Переводчик СТАНИСЛАВ МИНАКОВ

 

 Поэт, переводчик, эссеист, прозаик, публицист, очеркист. Родился в 1959 году в Харькове. Окончил радиотехнический факультет Харьковского института радиоэлектроники. Живёт в Харькове (Украина) и Белгороде (Россия).

Автор книг стихотворений и прозы, а также автор-составитель энциклопедии «Храмы России», альбомов «Храмы великой России», «Святыни великой России», «Всемирная энциклопедия музыки» и других, выходивших с 2008 года в Москве. Публиковался в журналах, сборниках, альманахах, антологиях многих стран.

Член Всемирной ассоциации писателей International PEN Club (Московский центр), Союза писателей России, Международного фонда памяти Б. Чичибабина. Лауреат Международной премии им. Арсения и Андрея Тарковских (Киев – Москва, 2008) за книгу стихов и переводов «Хожение», Всероссийской премии им. братьев Киреевских (Москва–Калуга, 2009) – за журнальную публицистику, и мн. других.

Автор СЭР РОБЕРТ ЭЙТОН

(1570-1638)

Англ.: Sir Robert Ayton (Aytoun or Aiton). Придворный поэт и философ. Родился в Шотландии в 1570 году, учился в Сент-Эндрюсском университете (старейшем университете Шотландии), потом изучал гражданское право в Париже. Был секретарём Анны Датской, жены Якова I (VI), короля Шотландии, Англии и Ирландии, а позже – секретарём Генриетты Марии Французской, супруги Карла I Стюарта, короля Англии. В 1612 году Роберт Эйтон был посвящен в рыцари. Писал стихи на нескольких языках, среди которых – латынь, греческий, шотландский и английский

ДА, Я ЛЮБИЛ…

Да, я любил... А впредь – уволь!

Твой – выбор. И твоя – вина.

Ты новую играешь роль.

Но волен я, коль ты вольна.

Кто брошен, и не разлюбил,

В том, видно, разум Бог избыл.

А кто ослушался Творца,

Испил страданье до конца!

Ничто не сможет превзойти

Моей любви. Когда бы длить

Одной стезею два пути,

Не прервалась бы эта нить.

Но что тебе – моя судьба?

Ведь ты – своих свобод раба.

Я знаю, пасынок измен,

Как пленник ненавидит плен.

Ты ринулась в иную страсть,

Когда я стал тебе постыл.

Спасти любовь? Но как? Украсть?

Я преступленья не простил.

Что ж, истина – стара как мир:

Однажды – падает кумир.

Конечно, расставанье грех,

Но лицемерье – паче всех!

Прощай же! Оставайся с тем,

Чья нынче непомерна спесь.

От преданных тобою стен

Я удалюсь. Я – вышел весь.

Его такая ж участь ждёт.

Презренье мне корявит рот.

Да, я – банкрот... Но помни ты:

Твоей – я выше нищеты!

ОТВЕТ АВТОРУ ЭЛЕГИИ «ДА, Я ЛЮБИЛ»

(по соизволению Его Королевского Величества)

Ты, кто любил, но клялся – впредь

            Любовь рассудком превозмочь,

В железо сердце запереть

            И пережить измены ночь,

                        Ответь, что выше – ум иль страсть?

                        В какую пропасть нам упасть?

            Измены закаляют нас,

            Хоть и убийственны подчас.

Ты молвил: нелюбовь – порок,

            На изменившей – вся вина!

Зачем твердишь ее урок?

            Чтоб стать таким же, как она?

                        Как прежде, ты – в ее плену,

                        И с ней разделишь всю вину!

            Легко ж готовы мы сойти

            С высот высокого пути!

Мой благородный визави,

            Что так отмщения хотел,

Неужто – подлинной любви

            Положен может быть предел?

                        Жить умышляя – не любя,

                        Мы тщимся уберечь себя.

            Что проку – выбирать корысть?

            Ошейника – не перегрызть!

Останься верности своей

            Ты предан! Позабудь про месть!

Непостоянен – лишь плебей.

            Девиз аристократа – Честь!

                        И вскоре возвратится та,

                        Чья безусловна нищета.

            Ты – верен. Так же, как завет,

            Что к прошлому возврата нет!

СОНЕТ, ОСТАВЛЕННЫЙ У ЗЕРКАЛА ДАМЫ

Нет, в зеркале Вам не увидеть Вас.

В нем, серебре неверном, правды нет.

Позвольте – незатейливый совет:

Вглядитесь в глубину влюбленных глаз

Своих; в них отразясь который раз,

Вам явится Ваш подлинный портрет.

В глазах моих такой затеплен свет,

Что красоту возвысит без прикрас,

Коль скромность не велит глядеть в глаза,

Всмотритесь в душу, не роняя Честь.

Когда ж и этой вольности – нельзя,

Попробуйте стихи мои прочесть.

А если всё отвергнете в ответ,

Умрут со мной – глаза, душа, сонет.

АМИНТ И ФИЛЛИДА

Когда на чистый небосклон,

В сиянии лучей,

Взошел стозлатый Аполлон

            И озарил ручей,

К которому Аминт младой

            Гнал жадные стада,

Над лесом, скалами, водой

            День занялся тогда.

Румянец розов на щеках,

            Сандалий бег резов…

Как вдруг пастух – увы и ах! –

            Услышал слабый зов.

Сей голос тихий был знаком,

            И в нем жила беда,

Его рассветным ветерком

            Принес Эол сюда.

Был голос нежный – на слуху,

            Но в нем жила беда.

О, было б лучше пастуху

            Не слышать никогда

Печальных, жалобных речей

            Под черною скалой. –

Как будто тысяча ночей

            Предстала волей злой.

Филлида! То была она,

            Подруга прежних дней!

Стенаний горестных стена

            Стояла перед ней.

«Аминт! Неужто все прошло,

            И жар твоих очей

Шальное время унесло,

            Как сор унес ручей?

Неужто в муке – наперед

            Виновна я сама?

Твердил ты: счастье не прейдет!

            Но все сокрыла тьма.

Где клятвы страстные твои

            И верности обет?

Ждала я света от любви,

Но света вовсе нет!

Я знала счастье – быть с тобой!

            Но как остаться – без?

Мне, распростертой пред судьбой

            По прихоти небес.

О, как ты был сладкоголос –

            То ведомо богам!

И злато вьющихся волос

            Склонял к моим ногам.

Тебе была я – как жена,

            Не ведая о том,

Что если ныне – тишина,

            Назавтра грянет гром!

Остывшего – не удержать,

            Хоть морем слез омой.

Но разве я могла понять,

            Что ты – убийца мой?

О, знают боги, как болит

            Истерзанная грудь!

За эту муку отдарит

            Сполна когда-нибудь –

Укусом – на груди твоей

            Пригретая змея.

И ты закончишься, ей-ей! –

            Как нынче кончусь я.

Пока же взор мой не потух,

            Отверста высота,

Ответь, безжалостный пастух,

            Неужто столь пуста,

Никчемна стала для тебя

            Филлина – как никто?

Ты волен жить, любовь сгубя.

            Но не пойму: за что?

Такая боль! Не передать!

            Аминт, коварный друг,

Как мог ты дар богов предать,

            Во мне разжечь недуг?

…Тут вырвался протяжный вздох

            Из гаснущей груди.

Она воскликнула: «Мой бог!»

            А после: «Погоди!»

Но тишина была пуста.

            И черная тоска

Сомкнула девичьи уста

            На вечные века.

И девы бледная рука

            На грудь упала ей.

Клянусь, никто наверняка

          Не видывал бледней!

НОЧНОЕ ПРОЩАНЬЕ

Легко ль разнять объятий круг?

Не делай этого, мой друг!

Не превращай любовь в игру!

А вдруг  – уйдешь, а я – умру?

О нет, постой, не уходи!

Вслед – сердце рвется из груди!

Коль отпущу тебя саму,

Два сердца унесешь во тьму.

Любовь наскучила? Отнюдь!

Не уходи, еще побудь!

Щеки того, кто был не груб,

Коснись горячей влагой губ.

Но если впрямь – пора идти,

С моим лишь сердцем будь в пути.

А мне оставь свое – в залог,

Что возвратишься в сей чертог.

Часы продлятся как века,

Сюда вернешься ты пока.

Бог дал глаза мне – чтобы ждать,

Роняя слезы, а не спать.

И если веки я сомкну

В минуту краткую одну,

То лишь затем, дабы во сне

Твой образ мог явиться мне.